Пустыня смердела мертвечиной. Солнце висело над головой, распухшее, жирное, как та польская шлюха в Ред-Крике. Потел я под жаркими лучами ничуть не слабее, чем в обществе той шлюхи. Душно было так, будто вместо воздуха — горячий суп, и от жары вонь делалась совсем невыносимой. Наши грязные платки, покрытые кровавыми пятнами и усыпанные песком, не помогали, да и воняли они еще хуже прочего. Собственно говоря, воняла не сама пустыня, а мертвые твари, гнавшиеся за нами. Мы удирали уже...