Скачать книги Соколовская Н.

Из внушительного свода грузинской житийной литературы для этого издания выбрано четыре текста. Открывает книгу «Обращение Картли», важнейший памятник, созданный в этом жанре. Особое значение «Обращение Картли» имеет благодаря вошедшему в него «Житию святой Нино», действие которого происходит в IV веке, во времена обращения Грузии в христианскую веру святой равно­апостольной Нино. Самым древним грузинским агиографическим памятником, дошедшим до нас, является «Мученичество Шушаник», литературный...

Повести и рассказы, вошедшие в эту книгу, – единый текст. Разрозненные на первый взгляд истории соединены волнами лейтмотивов, цепью параллельных событий, кочующими из сюжета в сюжет персонажами. Но есть здесь и сквозной герой – Ленинград-Петербург. Неявно присутствующий в одних текстах и выступающий на первый план в других, город становится действующим лицом на стыке двух планов – документально-реалистического и символического.

Издание представляет собой собрание изображений ангелов — спутников, защитников и хранителей. Семьдесят семь современных художников демонстрируют в этом альбоме своё видение ангелов: весёлых и печальных, суровых и нежных, эксцентричных и умудрённо-спокойных. Проект приурочен к 20-летию издательства «Вита Нова».

Издание представляет собой собрание изображений ангелов — спутников, защитников и хранителей. Семьдесят семь современных художников демонстрируют в этом альбоме своё видение ангелов: весёлых и печальных, суровых и нежных, эксцентричных и умудрённо-спокойных. Проект приурочен к 20-летию издательства «Вита Нова».

В книгу "Вид с Монблана" вошли пять повестей: "Моя тетка Августа", "Моцарт в три пополудни", "Вид с Монблана", "Винтаж" и "Сука в ботах". Эти повести и вышедший отдельной книгой роман "Рисовать Бога" скреплены не только системой лейтмотивов, местом действия и тоном повествователя, но и общностью героев. И повести, и роман складываются в единый эпический текст. Проза Наталии Соколовской реалистична при необыкновенной, "галлюциногенной" верности деталей. Но есть в ней нечто, выходящее за пределы...

Тетка была родной, но чужой. Она была старшей сестрой моей матери. Я начала помнить ее с третьего нашего знакомства. А может, с четвертого. Она «моталась по гарнизонам» (ее выражение) вместе с мужем-военным. Последний перерыв в нашем общении составил несколько лет. Мне шел девятый, когда я познакомилась с ней по-настоящему…

Она всегда была такой. Нескладной, с большим туловищем, большими ладонями и ступнями, карими, широко поставленными на широком лице глазами и полуулыбкой на толстых губах. Она никогда не была на море, но ей в голову не приходило жалеть об этом. Иногда ей снилось, что она плывет, и не в замкнутом самодельном водоеме неподалеку от их садового участка под Александровкой, а в чем-то подвижном, и тело ее делалось ловким и легким…

Люба давно уже не смотрела на небо. Все, что могло интересовать Любу, находилось у нее под ногами. Зимой это был снег, а если вдруг оттепель и следом заморозки◦– то еще и лед, по весне – юшка из льда и снега, осенью – сухая листва, а после месиво из нее же, мокрой. Плюс внесезонный мусор. Было еще лето. Летом был все тот же мусор из ближней помойки, растасканный за ночь бездомными собаками (потом конкуренцию им составили бездомные люди), на газонах бутылки из-под пива (а позже и пивные банки),...