Биографии и Мемуары — Андрей Ветер

Человек жив до тех пор, пока мы помним о нём. Эта книга – замечательное свидетельство времени, запечатлевшее портреты разных людей, известных и не очень. Эпоха СССР канула в Лету, но река времени не исчезла. Поражает сила любови, с которой Андрей Ветер рассказывает о повстречавшихся на его пути людях.

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.

Предлагаемая читателям новая редакция книги «Голоса» принципиально отличается от первого издания общим объёмом (он значительно уменьшен) и оформлением (в первую очередь — это отсутствием фотографий). Сделано это с единственной целью: превратить первое издание в настоящий раритет.

Предлагаемая читателям новая редакция книги «Голоса» принципиально отличается от первого издания общим объёмом (он значительно уменьшен) и оформлением (в первую очередь — это отсутствием фотографий). Сделано это с единственной целью: превратить первое издание в настоящий раритет.

Память вовсе не является надёжным хранилищем информации и она предательски изменчива. Память меняется даже быстрее, чем всё, что нас окружает. Память податлива настроению, податлива чужим речам, податлива всему вокруг. Если не вспомнить о чём-то сегодня, то однажды может настать момент, когда об этом вспомнить не получится вовсе, потому что память затворит двери и не пустит туда, где живёт наше прошлое. Книга содержит нецензурную брань.

Грубят бездарность, трусость, зависть, а гений всё же ускользает, идя вперёд на штурм ворот. Что ж, грубиян сыграл и канет, а гений и тогда играет, когда играть перестаёт. И снова вверх взлетают шапки, Следя полёт мяча и шайбы, как бы полёт иных миров, и вечно — русский, самородный, на поле памяти народной играет Всеволод Бобров. (Евгений Евтушенко)