Скачать книги серии Знаки времен

...Германцева освободили в начале горбачевской "перестройки". Тогда это еще называлось "помилование", вскоре - "отмена приговора". Он приехал ко мне с вокзала в казенном бушлате, в тюремных ботинках, с болтающимися из-под черных бязевых брюк тесемками от кальсон... Недели через две привез чемоданчик с дневниками... А через день прислал письмо, "как бы последнее лагерное": "...Все-таки мы прожили самый страшный, а возможно, и главный, а возможно, и конечный век - в самой существенной и...

...Германцева освободили в начале горбачевской "перестройки". Тогда это еще называлось "помилование", вскоре - "отмена приговора". Он приехал ко мне с вокзала в казенном бушлате, в тюремных ботинках, с болтающимися из-под черных бязевых брюк тесемками от кальсон... Недели через две привез чемоданчик с дневниками... А через день прислал письмо, "как бы последнее лагерное": "...Все-таки мы прожили самый страшный, а возможно, и главный, а возможно, и конечный век - в самой существенной и...

В 23 года я встретился с кем-то вроде белого единорога. Несущего, как говорят, нам рассказы о нем, гибель любому, кто попадется ему навстречу. Всем, кроме чистой девы, которая одна может его укротить и сделать ручным. Удушаемая смрадом эпохи, испачканная ее кровью Ахматова, если продолжать метафору, была одновременно единорогом и его укротительницей. «Пары себе не имеет, живет 532 года, — говорят про него старинные книги. — А старый зверь без рога бывает не силен, сиротеет и умирает». Такую...

В 23 года я встретился с кем-то вроде белого единорога. Несущего, как говорят, нам рассказы о нем, гибель любому, кто попадется ему навстречу. Всем, кроме чистой девы, которая одна может его укротить и сделать ручным. Удушаемая смрадом эпохи, испачканная ее кровью Ахматова, если продолжать метафору, была одновременно единорогом и его укротительницей. «Пары себе не имеет, живет 532 года, — говорят про него старинные книги. — А старый зверь без рога бывает не силен, сиротеет и умирает». Такую...