Скачать книги Михаил Юрьевич Берг

Книга известного петербургского писателя и теоретика литературы Михаила Берга впервые соединяет произведения последних трех лет и романы, ставшие знаменитыми еще в самиздате первой половины 1980-х годов, а ныне включенные в университетские хрестоматии как классика русского постмодернизма. Каждый роман - образ художественного исследования культурных и исторических мифологем, присутствующих в современном сознании. .Роман "Несчастная дуэль" - номинант литературных премий Андрея Белого и "Букер". ....

Книга известного петербургского писателя и теоретика литературы Михаила Берга впервые соединяет произведения последних трех лет и романы, ставшие знаменитыми еще в самиздате первой половины 1980-х годов, а ныне включенные в университетские хрестоматии как классика русского постмодернизма. Каждый роман - образ художественного исследования культурных и исторических мифологем, присутствующих в современном сознании. .Роман "Несчастная дуэль" - номинант литературных премий Андрея Белого и "Букер"...

Михаил Берг — писатель, критик, культуролог, публицист. Активный деятель нонкоформистской культуры. Представитель русского постмодернизма. Сегодня, когда русская культура, вслед за другими европейскими культурами, перестала быть литературоцентричной, о литературе можно говорить без натужного наделения того или иного произведения, то или иной писательской стратегии самоценностью. Ценность, в том числе социальная, литературного акта, жеста, проекта может быть осмысленна, причем не только на уровне...

Михаил Берг — писатель, критик, культуролог, публицист. Активный деятель нонкоформистской культуры. Представитель русского постмодернизма. Сегодня, когда русская культура, вслед за другими европейскими культурами, перестала быть литературоцентричной, о литературе можно говорить без натужного наделения того или иного произведения, то или иной писательской стратегии самоценностью. Ценность, в том числе социальная, литературного акта, жеста, проекта может быть осмысленна, причем не только на...

Российские девяностые уже много лет как являются предметом активного художественного и философского осмысления, и общественного консенсуса относительно этого периода пока нет и в ближайшем времени, судя по всему, не предвидится. Отчасти это связано с тем, что ещё слишком свежи и порой болезненны воспоминания об этом времени, отчасти с тем, что "невозможность объяснить явление до конца - свидетельство его подлинности", как сформулировал один замечательный современный писатель и историк, писавший...

"Возвращение в ад" по цензурным соображениям был отвергнут самиздатским журналом "Часы", что, надо сказать, меня сильно разочаровало. "Кум может рассердиться", - глубокомысленно заметил тогда редактор журнала Борис Иванович Иванов, намекая на всевидящее око КГБ. Мне же было плевать, если в самиздате цензура, то зачем тогда нужен такой самиздат, думал я и спустя пять лет описал эту ситуацию в "Момемурах". Еще одна симптоматичная деталь - роман Вити Кривулина "Шмон", написанный в том же году,...

В этом романе Михаила Берга переосмыслены биографии знаменитых обэриутов Даниила Хармса и Александра Введенского. Роман давно включен во многие хрестоматии по современной русской литературе, но отдельным изданием выходит впервые. Ирина Скоропанова: «Сквозь вызывающие смех ошибки, нелепости, противоречия, самые невероятные утверждения, которыми пестрит «монография Ф. Эрскина», просвечивает трагедия — трагедия художника в трагическом мире».

В этой книге литература исследуется как поле конкурентной борьбы, а писательские стратегии как модели игры, предлагаемой читателю с тем, чтобы он мог выиграть, повысив свой социальный статус и уровень психологической устойчивости. Выделяя период между кризисом реализма (60-е годы) и кризисом постмодернизма (90-е), в течение которого специфическим образом менялось положение литературы и ее взаимоотношения с властью, автор ставит вопрос о присвоении и перераспределении ценностей в литературе....

Я написал этот роман в 1986, после того, как на меня стали наезжать кагэбешники, недовольные моими публикациями на Западе. Я начал с конца, с «Черновика романа», решив изобразить невозможную ситуацию «свержения советской власти» и замены ее тем, что почти сразу показалось еще хуже. Идея выглядела в равной степени забавной и фантастичной, но реальность очень быстро стала опережать меня, придавая тексту оттенок вынужденной архаичности. Тогда я отложил его в долгий ящик и дописал вместе с...