Скачать книги Габриэль Витткоп

Мертвые удобны тем, что не изрекают мнений, а потому воздерживаются от столь свойственного живым идиотизма, — говорила Габриэль Витткоп. Ее литании, возвышенные песни безнадежной любви и удивительные экзерсисы аутоэротизма, многим обязаны мухам, пожирающим мозги мертвецов, создавая «гудящую багряно-золотистую похлебку». Но кто осмелится упрекнуть Габриэль Витткоп, автора знаменитой книги `Некрофил`, на этот раз преподнесшую нам тело своей гниющей возлюбленной?

Целое столетие на берегу Марны возвышалась вилла, которая сперва называлась «Селена», а потом была переименована в честь египетской богини Нут. Здесь разыгрывались комедии и драмы, слышался смех, рыдания, крики, тявканье пекинесов, мяуканье кошек, карканье ворона, попискивание крыс, голос скрипки и стук швейной машинки. Здесь жили могильщик, эксгибиционист, торговцы, еврейские беженцы, феминистки, умирающий от СПИДа парикмахер, юная Антуанетта, наделенная чертами самой Габриэль Витткоп, и ее...

Шедевр Габриэль Витткоп (1920-2002), роман-лабиринт с пересекающимися тропами, посвящен драматическим судьбам Беатриче Ченчи - итальянки позднего Возрождения, маркизы де Бренвилье - француженки эпохи Людовика XIV и миссис Фулхэм - англичанки эдвардианской эпохи. Их связывают навязчивые видения, места, предметы и лейтмотивы, создающие единство за пределами хронологических рамок. И все трое связаны с нашей современницей - Хемлок. Даже в детстве Хемлок считала людей марионетками, способными...

От издателя   Муж забивает беременную жену тростью в горящем кинотеатре, распутники напаивают шампанским уродов в католическом приюте, дочь соблазняет отцовских любовниц, клошар вспоминает убийства детей в заброшенном дворце, двенадцатилетнюю девочку отдают в индонезийский бордель... Тревога - чудище глубин - плывет в свинцовых водоворотах. Все несет печать уничтожения, и смерть бодрствует даже во сне.

Книга Габриэль Витткоп посвящена забавным обличьям, которые принимает смерть. Где провел последние часы своей жизни Эдгар По? Почему его труп был облачен в чужой костюм на несколько размеров больше? Куда делась юная английская туристка, осматривающая красоты Рейна, и отчего ее кости оказались на заброшенной башне? Кто похитил господина Т., решившего прогуляться по джунглям? Все истории подлинные, кроме последней: о жизни, любви и смерти прекрасных близнецов-гермафродитов.

От издателя   Муж забивает беременную жену тростью в горящем кинотеатре, распутники напаивают шампанским уродов в католическом приюте, дочь соблазняет отцовских любовниц, клошар вспоминает убийства детей в заброшенном дворце, двенадцатилетнюю девочку отдают в индонезийский бордель... Тревога - чудище глубин - плывет в свинцовых водоворотах. Все несет печать уничтожения, и смерть бодрствует даже во сне.

Второй сборник рассказов Габриэль Витткоп посвящен забавным обличьям, которые принимает смерть. Где провел последние часы своей жизни Эдгар По? Почему его труп был облачен в чужой костюм на несколько размеров больше? Куда делась юная английская туристка, осматривающая красоты Рейна, и отчего ее кости оказались на заброшенной башне? Кто похитил господина Т., решившего прогуляться по джунглям? Все истории подлинные, кроме последней: о жизни, любви и смерти прекрасных близнецов-гермафродитов.

Гарпии вездесущи и всегда настороже, так что нам от них не ускользнуть. Ключ к разгадке кроется в их имени — «похитительницы», «воровки». Они персонифицировали критское божество смерти, представленное в «Одиссее» бушующим ветром. В индуистской теогонии они становятся демонами небосвода, прекрасными, как крупные хищные птицы. Непрестанно меняясь из века в век, они принимают все новые, непривычные обличья, перетекающие одно в другое в вечном движении, похожем на волнение моря, где они и...

Муж забивает беременную жену тростью в горящем кинотеатре, распутники напаивают шампанским уродов в католическом приюте, дочь соблазняет отцовских любовниц, клошар вспоминает убийства детей в заброшенном дворце, двенадцатилетнюю девочку отдают в индонезийский бордель... Тревога - чудище глубин - плывет в свинцовых водоворотах. Все несет печать уничтожения, и смерть бодрствует даже во сне.

"Они вездесущи и всегда настороже, так что нам от них не ускользнуть. Они ускользают от нас сами, ведь мы знакомы с ними, в основном, по греческому классицизму, а эта поздняя и слишком созерцательная эпоха не очень подходит для изучения богинь-матерей. Однако ключ к разгадке кроется в их имени: Harpyai - "похитительницы", "воровки". Мы знаем, что изначально они персонифицировали критское божество смерти, представленное в "Одиссее" бушующим ветром. Гарпии появляются также под видом красных...

"Они вездесущи и всегда настороже, так что нам от них не ускользнуть. Они ускользают от нас сами, ведь мы знакомы с ними, в основном, по греческому классицизму, а эта поздняя и слишком созерцательная эпоха не очень подходит для изучения богинь-матерей. Однако ключ к разгадке кроется в их имени: Harpyai - "похитительницы", "воровки". Мы знаем, что изначально они персонифицировали критское божество смерти, представленное в "Одиссее" бушующим ветром. Гарпии появляются также под видом красных...

От издателя Книги Витткоп поражают смертельным великолепием стиля. «Некрофил» — ослепительная повесть о невозможной любви — нисколько не утратил своей взрывной силы. Le Temps Проза Витткоп сродни кинематографу. Между короткими, искусно смонтированными сценами зияют пробелы, подобные темным ущельям. Die Zeit Габриэль Витткоп принадлежит к числу писателей, которые больше всего любят повороты, изгибы и лабиринты. Но ей всегда удавалось дойти до самого конца. Lire

Маркиз де Сад - самый скромный и невинный посетитель борделя, который держит парижанка Маргарита П. Ее товар - это дети, мальчики и девочки, которых избранная клиентура использует для плотских утех. "Торговке детьми", вышедшей вскоре после смерти Габриэль Витткоп, пришлось попутешествовать по парижским издательствам, которые оказались не готовы к леденящим душу сценам.

Опубликованный посмертно роман «Каждый день — падающее дерево» — это портрет двойника автора, надменной и безжалостной Ипполиты, вспоминающей свою жизнь, озаренную гордым пламенем презрения к человечеству.