Курортный роман

Шлёма Клейман с детства мечтал стать знаменитостью, не важно в чем. Точнее, так мечтала его мать — мадам Софочка, как называли ее знакомые, — очень маленькая, но очень властная и честолюбивая женщина. Сначала эту ее мечту обязан был осуществить муж, Моня Клейман, самый красивый парень Пересыпи и первый шутник, которого она заставила жениться на себе, хотя он пытался брыкаться и высокомерно заявлял: «На этой?! Да я через вам удивляюсь!». На сына она переключилась после того, как муж, уставший...

Обычно в пятницу вечером девушки, если были деньги, распивали на двоих чекушку самогонки и шли в дом культуры на танцы для тех, кому за тридцать, где отплясывали одни бабы, или сидели дома и прикидывали, не податься ли им в путаны. Может, и подались бы, но не было денег на дорогу до Москвы, а в провинции предложение намного превышало спрос.

Я сижу, положив руки на планширь, на скамейке на правом крыле ходового мостика пассажирского катера «Мухалатка» и смотрю на медленно темнеющее, чистое небо, с которого недавно сползло солнце. Катер ошвартован к причалу левым бортом, на него грузятся пассажиры, желающие совершить двухчасовую прогулку в сторону открытого моря и на обратном пути полюбоваться огнями ночной Ялты.

Перекресток в центре города. Гудят едущие машины, шуршат шинами, визжат тормозами. Постепенно эти звуки уходят на второй план.

Играет скрипка. Разухабистая мелодия сливается с топотом прохожих. НИЩИЙ (с пьяной развязностью). Господа и граждане! Братья и сестры! Подайте двум калекам, одноногому и слепому! Поделитесь с убогими, чтобы вы и ваши дети всегда видели и только мирную жизнь! Звенят падающие монеты.

На эту девочку лет восемнадцати я обратил внимание еще на перроне. Высокая, стройная, длинноногая, с маленькой, еле заметной грудью – эталон модельного бизнеса. Вот только личико немножко подкачало. Оно было бы симпатичным, если бы не по островку красных угрей на щеках. Ее провожал мальчик, ровесник, смазливо красивый. Сразу возникало предположение, что он мог бы найти себе кого-нибудь получше. Но в этой паре снисходила, разрешала себя любить девочка.