Тридцать третье марта, или Провинциальные записки

Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.

Мечтали ли вы когда-нибудь затопить на даче самовар, вскипятить в нем воду, заварить чай со смородиновым листом и мятой и сидеть с друзьями, грызя сухарики с изюмом и слушая патефон? Или в один прекрасный снежный день - взять и прогулять работу. Остаться дома, укутаться в махровый халат, взять в руки рюмку чего-нибудь согревающего или опять же стакан крепкого черного чая и играть с котом? Литературный блокнот Михаила Бару погрузит вас в удивительную, порой даже обломовскую атмосферу неги и лени....

Любить нашу родину по-настоящему, при этом проживая в самой ее середине (чтоб не сказать - глубине), - дело непростое, написала как-то Галина Юзефович об авторе, чью книгу вы держите сейчас в руках. И с каждым годом и с каждой изданной книгой эта мысль делается все более верной и - грустной?.. Михаил Бару родился в 1958 году, окончил МХТИ, работал в Пущино, защитил диссертацию и, несмотря на растущую популярность и убедительные тиражи, продолжает работать по специальности, любя химию, да и не...

Это вторая книга Михаила Бару, которая выходит в издательстве "Захаров". И в ней, конечно, есть русская зима, римское лето, украинский борщ и наше детство с игрушечным барабаном, часами-ходиками и ожиданием живого щенка. И тем не менее это совсем другая книга. Градус абсурда повышается в жизни вокруг нас и - неизбежно - повышается в прозе. И мы вспоминаем уже не "Старосветских помещиков", а "Город Глупов", не картины Моне, а портреты Валентина Губарева - беспощадные и все равно добрые. Такая...

Единственное предназначение поэзии — соединить человека с жизнью. Коротенькие, переполненные любовью ко всему, чего коснется взгляд, стихи Михаила Бару еще как соединяют. Формально стихи Бару — это лирические миниатюры. В четыре, пять, две, одну, редко немногим больше строчек. Но в подавляющем своем большинстве — трехстишья. А раз так, неизбежно возникает слово «хайку». Из мириада «хайку», «танка» и прочих японесок стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной,...

На что надеется человек, книга стихов которого выходит из печати? Он надеется на множество или даже два множества читателей, выстроившихся в три или даже в четыре очереди перед прилавками книжных магазинов, в его голове раздаются крики «Больше одной книги в руки не давать!» или «За мной велели не занимать! Тираж кончается!», рука его непроизвольно двигается, как бы подписывая бесчисленные экземпляры еще пахнущие типографской краской и клеем, с губ его не сходит улыбка, которую он не переставая...