Любовь по-немецки

– Притормози! Далеко собралась? – В кабинет. Меня врач ждет. Глаза его черные-черные становятся. Стойко выдерживаю бешеный взгляд. – От моего наследника пришла избавиться?! – Пусти, Басманов, – хриплю в его тисках. Безумец. Руку сжимает на моей шее и цедит ласково: – Убить бы тебя, Полина. Да повезло – залетела от меня, родная.

Я должница. Он хранит мою тайну, но требует за нее очень высокую плату. У меня нет собственных желаний и планов. Он все решает за меня. Мой долг очень большой, иногда мне кажется, что проще сгнить в тюрьме, чем выполнять его команды и участвовать в грязных играх Белова. — Ты могла быть уже свободна, но ты предпочла попасть ко мне в рабство надолго. У меня для тебя новая пьеса. Почти главная роль. Отыграешь великолепно, не сфальшивишь – твои долги спишутся. Снова меня предашь – пойдешь по этапу....

– Будешь отрицать, что беременна от меня? Я задыхаюсь. Его рука собственнически гладит мой живот. Давид нашел меня. Нас. – Буду. Нагло вру. Мы оба знаем: он один касался меня. – Я бы никогда не забеременела от убийцы. Зверь на грани. Его глаза темнеют. Крепкие руки впиваются в мое тело и тянут за собой. – Пусти меня! И он не твой! – кричу из последних сил. – Ты моя. Поэтому молись, чтобы и он был моим…

БУКТРЕЙЛЕР! – Я рад, что ты начала все вспоминать. Уверен, что и остальные пробелы заполнятся. Мне следовало вычеркнуть тебя из своей жизни, но увидел тебя испуганную и беспомощную той ночью, когда мне позвонил незнакомый человек, сообщив, что нашел мою визитку у тебя в кармане, и понял: должен во всем разобраться. – Максим протягивает мне сложенный вчетверо листок бумаги. – Это результаты генетический экспертизы. Дина не моя дочь. Я выхватываю из его рук документ. Строчки прыгают и расплываются...

- Эля? Она заявилась ко мне ночью. Сильно нервничая, Эля пыталась что-то объяснить: - Дома семья погибшего мужа, завещание, адвокаты… Мне некуда идти, Артур. Я холодно взглянул на нее, но отступил, позволяя пройти в мой дом: - Заходи. Мне жаль... Я лгал. Мне было не жаль, ведь однажды я поклялся ее вернуть. Замок защелкнулся, и в доме мы остались одни. Все просто: Эле нужна моя помощь, а мне - нужна она.

«— Рамис, я беременна… — Ты сделаешь аборт, Айлин. И давай без истерик. Мы разводимся», — сказал я ей однажды, выслав копию свидетельства о разводе почтой. С того дня мы больше не встречались. Пока мне не сообщили, что видели мою бывшую жену с ребенком — аккурат четырех лет. На стол кладут личное дело. Я достаю фотографию девочки и чувствую, как разгоняется кровь по венам. — Копия ваша. Один в один. Зовут Селин. — Селин… Сколько ей? — Четыре года, Рамис Аязович. Завтра исполняется. Отмечать...