Переезд

Книга представляет собой несколько самостоятельных произведений. "Курортные рассказы" - цикл забавных, романтических и даже трагических историй из жизни отдыхающих и "аборигенов" города Сочи. "Маленькие семейные истории", каждая из которых являет собой законченный сюжет, но все вместе они складываются в своеобразный роман о любви внутри одной семьи. "Французские новеллы", повествующие о судьбах русских эмигрантов, выходцев с юга России, нашедших свой последний приют на кладбище...

Рассказы классика украинской литературы о тяжкой доле подневольного крестьянства. Для семилетней и средней школы.

«— Да я, знаете, жениться еду… – Студент? Жениться? Безусый!.. Батенька! Куры смеяться будут!.. Сколько вам лет? – Мне двадцать… – Двадцать! Ха! Каков! А девица лет пятнадцати? Любопытство — обоюдное и неудержимое? А?..»

«– Одного не могу я взять в толк, барин, – отчего это люди накладывают на себя руки… Я так полагаю, что враг путает, а от себя ни в каком случае это не приходит… Вот я, например: сколько времени я бедовал, и ужасти, как мне скверно и горько приходилось, ну, однако же, о том, чтобы застрелиться, либо утопиться, либо зарезаться, или там удавиться – никогда, верите Богу, мысли не было. Правда, что я, хоть по моему извозчичьему ремеслу в церковь не хожу, но ежедневно благодарю Творца Вышнего за всё,...

«Табачный торговец, Павел Осипович Перушкин, сидел в своей лавке и с нетерпением смотрел на улицу сквозь большое сплошное стекло единственного окна. С утра непрерывный дождь кропил улицу, и мимо лавочки промелькнуло несколько сотен мокрых зонтиков. От времени до времени гремел колокольчик на дверях магазина, входил покупатель и, подождав, пока угомонится колокольчик, спрашивал десяток папирос или коробку спичек. Торговля шла как обыкновенно, но время тянулось как-то особенно долго. Перушкин...

«Павел Иваныч Гусев сидел в кресле после хорошего домашнего обеда, положив короткие руки на живот и уронив на грудь большую голову, с двойным жирным подбородком. Было тихо в доме, маленьком, деревянном, каких много за Таврическим садом. Жена Павла Иваныча бесшумно как тень сновала по комнатам, чтобы укротить детей, которые и без того вели себя отменно благонравно, и лицо её, жёлтое и в мелких морщинках, выражало почти ужас, а губы, бескровные и подвижные, шептали угрозы, сопровождаемые...