Seaside tales

Стас — сын известного хирурга — живет ни в чем не зная отказа. Обучение в медицинском ВУЗ-е прошло на фоне кутежа и праздношатания в компании таких же баловней судьбы. Во время учебы Стас не задумывался об уготовленной ему судьбе медика, но подойдя к рубежу между общим курсом и интернатурой, он начинает сомневаться в правильности выбранного дела. Получив диплом, он решает отдохнуть от всего и съездить в Чикаго в гости к девушке, с которой ведет длительную романтическую переписку. Для отца,...

Книга для начинающих журналистов, руководителей детских и молодёжных студий журналистики, а также всем, кто хочет узнать больше о телевидении и производстве программ.

«Любовное домино» — роман о жизни трех семейных пар: словенцев, итальянцев и русских на Адриатическом побережье. Парадоксальная цепь человеческих связей, замешанная на любви, страсти, ревности, мистике, криминале, о поиске себя и смысла жизни.

Мифический Жнец, старуха с косой, гниющие зомби или просто увядший цветок – у смерти много лиц, но ее настоящий лик никому из живых неведом. Смерть – Великое Неизведанное. Смерть – Великое Неизбежное. И как все незнакомое, но грядущее – смерть пугает. В этой антологии собраны рассказы и повести о смерти и мертвецах. От самых экзотических (хоррор-вестерн от Максима Кабира, самурайский эпос Дмитрия Костюкевича) до простых, каждому понятных и близких (истории Алексея Шолохова и Майка Гелприна). И...

Ужас проще, чем ты думаешь, ближе, чем хотелось бы. В этой книге не будет километров кишок и механических зомби. Только узнаваемые житейские ситуации: подруга, доведённая до самоубийства, ребёнок-инвалид как прегрешение молодости, долго пестуемая вина перед родителями… Да мало ли в нашей жизни ошибок и проступков, что оборачиваются неистребимым злом. Злом, которое само себя множит. И даже после смерти не даёт покоя… Тревожных снов Вам, дорогие читатели! Книга содержит нецензурную брань.

Новейшая история града Глупова. «Столица смиренного здравомыслия» меняла множество названий, чередовала градоначальников, персеков и губернаторов, один за другим рушились социальные устои, но главное оставалось неизменным. «Вертикаль власти, где снизу кукиш, а сверху фига — вот непоколебимый стержень жизни, дарованный глуповцам издревле. Мы властям дулю с маком, они нам — шиш с маслом. Покуда мы так и будем друг перед другом дурковать, дотоле и цвесть нашим топям, благоухать трясинам».